— Ну и ладно. Не будет больше по Лиле стрелять… Что-то нам не везет с женщинами… Да?

— Есть такое… Давид, давай, пока ты в сознании, все же стрелы вытащим.

— Передумал?

— Да что тут думать — они при каждом движении мне пытку устраивают. Раны быстро затянутся, у меня всегда так. Свалюсь так свалюсь, что поделаешь.

— Да, у тебя всегда все хорошо с этим делом. Влад, а у меня, похоже, гангрена начинается. Тебе не кажется?

— Не знаю, я не доктор.

— Давай их на переговоры все же вызовем. Подманим ближе и хоть сдохнем как люди, а то ведь я сгнию, а тебя затравят дымом и стрелами. Да блин!.. — Давид истерично Хохотнул. — Может, это нам снится? Как так могло получиться, что мы в подобное угодили? Владик, у меня двое детей остались, там. Они мертвы давно, и могил не осталось, но не могу в это поверить, хоть убивай. Всего секунда прошла для нас, а там, снаружи, целая вечность. Да — вечность. Мы тут уже не люди, а звери, которых травят. Нас нет давно. Мы…

— Стрелы помоги вытащить, а не болтовней страдай, — оборвал его Влад. — И давай живее — у меня есть идея.

— Идея?

— Да. Пока ты не вырубился, я спущусь в пещеру и найду дыру, через которую они туда забираются. Сюрприз будет, когда оттуда нападу. А ты в это время будешь выход из грота держать.

— Влад, там темно. Как найдешь?

— Ты не поверишь, но у меня буквально только что проснулись новые способности.

— Надо было тебя лупить почаще…

— Возможно… Похоже, глаза у меня сейчас могут работать, как тепловизоры.

— А толку? В пещере одинаковая температура повсюду.

— Не факт. Нагрев от костра остался, да и есть шанс даже следы замечать, ведь они чуть теплее окружающей среды.

— Тебе не плохо? Это насколько они должны нагреваться, чтобы заметить…

— Ты только что сам кричал, что надо идти в последний и решительный бой, а сейчас сомневаться начал!

— Все! Молчу! Давай займемся твоими стрелами. Только многого от меня не жди — одна рука, и та левая. И не вздумай сознание терять, будто барышня кисейная, и валяться потом в отключке часами, а то хана всем твоим планам настанет.

Влад обманул или как минимум серьезно приврал. Краткое знакомство с новыми возможностями зрения подсказало, что обычному тепловизору до его глаз очень далеко. Он, похоже, мог теперь засекать все: от источников гамма квантов до антенн длинноволновых передатчиков. А может, и еще что-то сверху — трудно понять студенту-недоучке, да и времени нет разбираться в теории. Главное, что тьма пещерная ему теперь не такая уж и великая помеха.

Стены подземелья просматривались плохо — их будто подсвечивали тысячи крошечных зеленых фонариков. Мокрые сталактиты были еще более тусклыми, зато своды почти везде различались отлично. Видимо, горячий воздух от костра их нагрел, и теплота до сих пор не рассеялась.

Нашел и остатки самого костра — он издали выделялся неряшливым красноватым пятном. Рядом дышать было трудно от едкой гари, да и дымок щекотал легкие — что-то до сих пор продолжало тлеть.

Влад двигался осторожно — три-четыре шага, потом остановка на несколько секунд. Жадное вслушивание в зеленоватый сумрак, и опять чуть вперед. Пока что ничего не было слышно, но это лишь настораживало. Луддиты должны начать подготовку к новому штурму. Это значит, что в пещеру потащат вязанки дров, если не поменяли планы или тактику. Но пока тихо — никого не видно и не слышно.

Пугают? А может, подбираются к отключившемуся Давиду? Тот выглядит очень скверно. Да его легко десяток штурмующих возьмет, если полезут дружно. Всего одна бомба осталась, а пистолетом он плохо владеет, даже с неповрежденными руками.

Подобные мысли заставляли спешить, что грозило проблемами. Ему надо незаметно добраться до врагов и атаковать внезапно, после чего, если выживет, вернуться тем же путем. Здесь, в подземелье, ружье — серьезный аргумент. Идти врассыпную нельзя — только кучно, и картечью он легко остановит преследователей, при условии что их окажется не слишком много. Вот для того, чтобы толпа не нагрянула, и требуется соблюдать скрытность.

Зачем он так рискует? Сам уже не мог понять… Да и как иначе? Лили больше нет, Давид очень плох. Завтра он останется один. Ему тоже надо спать, и как прикажете это делать? Он и без того едва на ногах держится — отключится и не услышит даже боя барабанного под ухом.

И что он выиграет такой рискованной или скорее даже безумной вылазкой? Победит всех? Очень сомнительно… Тогда что?

Жест отчаяния это, вот что…

У него один разумный выход — бросить Давида и попытаться уйти в одиночку. Догонят? Ну что ж — прихватит нескольких с собой напоследок. А до этого попробует двигаться кручами, скалами, местами, где лошадям не пройти. Может, это задержит преследователей или вообще след потеряют.

Давиду все равно хана — рука у него совсем плохая. Влад плохо в медицине разбирался, но подозревал, что даже ампутация не поможет — запоздала. У товарища уже плечо распухло, выглядит он так плохо, что непонятно, почему остается в сознании. Возможно, для него же лучше попасть в плен — у луддитов может найтись свежая биота, да и лекарь должен быть.

Логика упрямая вещь, но Влад почему-то ее не слушал. Вместо того чтобы оставить Давида в руках церковников, а самому искать путь на скалистый хребет, с севера ограждающий долину Золотой реки, он пробирался по темной пещере с одной мыслью — убить как можно больше осаждающих. Плевать, что будет потом — ему нужна их кровь.

Наверное, после всего пережитого с головой что-то приключилось. Или древнее устройство, внедренное в мозг, исподволь внушает ему кровожадные мысли, постепенно превращая в маньяка.

Плевать. Он обязательно доберется до выхода и разрядит свой дробовик в ошалевшую от такой наглости толпу.

Найти выход, которым пользовались луддиты, Влад не успел. Пробираясь по извилистому узкому проходу, он заметил впереди отблески света. Удвоив осторожность, пошел дальше с дробовиком на изготовку, но оружие не понадобилось.

Ход вывел к небольшой пещере, дальняя часть которой была засыпана обломками — след давнего обвала. Над грудой камней змеилась широкая трещина, в которую заглядывали лучи закатного солнца. Человеку туда пробраться трудно, а вот выглянуть можно попробовать, что Влад и сделал.

Это не тот ход, которым пользовались луддиты. Трещина рассекала обрывистую стену каньона на высоте около десяти метров. Никаких лестниц к ней не вело — видимо, враги нашли более удобный способ пробираться в пещеру. Но Владу теперь не нужно его искать — он уже нашел все, что хотел.

В этом месте стена каньона делала резкий изгиб. На одной его стороне поверху сейчас оказался Влад, выглядывающий через трещину, а на другой, вровень с поверхностью земли, находился высокий широкий грот. Очень удобное место, которое враги оценили — вдоль стен тянулись лежанки, у выхода тлел очаг, там и сям сидели люди, похлебывая из мисок какое-то варево. Те, у кого личной посуды не имелось, сгруппировались вокруг пары котлов.

У врагов время ужина.

Влад остро пожалел, что оставил последнюю бомбу Давиду. Бросить ее элементарно — каких-то двадцать метров, и результат выйдет отличный. Тут человек двадцать собралось — при самом неудачном исходе человек пять точно перекалечить должна. Но не возвращаться же за ней обратно? Придется пользоваться тем, что есть.

А был только дробовик. Недорогое оружие, купленное для единственного выстрела. Пришлось, правда, сделать два… Влад уже давно перестал вспоминать убитого и его преступление, да и ту, единственную, ради которой на это пошел, тоже почти забыл. Даже во сне перестала приходить. Слишком много нового навалилось, и слишком далеко позади во времени осталось то, из-за чего он в итоге угодил в эту пещеру.

Во всей вселенной больше никто не помнит ни ту аварию, ни убийство возле ресторана, ни бег среди стен промзоны. Милиция небось вывесила его фото на стенд «Их разыскивает…» и, возможно, даже искать пыталась, не говоря уже о людях крутого папаши. Но все зря — он сгинул бесследно. Небось решили, что подался далеко-далеко, в какую-нибудь Мексику или Панаму. А может, в Сибирь забился, спрятался в глухой тайге, питается кедровыми орехами и зимует в одной берлоге с прирученным медведем.